Глава 10
Историк раздумывал: «Роковой ошибкой Марии Стюарт стало убийство супруга. И новая страсть не оправдывает, а лишь усугубляет вину королевы. Если называть вещи своими именами, любовная связь при живом муже– это разврат. Что касается Дарнлея, то он дурак, а если человек дурак, все равно закончит жизнь по-дурацки, даже если судьба подарит ему несметное богатство, например, трон».
Шотландия, век XVI
Королева открыла глаза, над ней наклонилась фрейлина и трясущимися от волнения губами твердила:
- Ваше Величество! Беда! Ваше Величество! Проснитесь же! Беда!
- Что такое? Что случилось? Пожар? - спросила не отошедшая ото сна, но напуганная королева.
- Ваше Величество, ваш супруг убит! Был такой взрыв, такой взрыв! Вы не слышали? - захлебываясь от сладкого ужаса говорит фрейлина.
Мария смотрит на белеющее в темноте лицо женщины и, сглотнув комок, вставший в горле, говорит:
- Нет. Я ничего не слышала... А который час?
- В два часа рвануло! Такой грохот, такой грохот! Говорят, весь город проснулся! Тут гонец прибыл...
Мария лихорадочно откинула одеяло и, вскочив с уютного ложа, накинула, путаясь в рукавах, халат каштанового бархата, отделанный серебряным шнуром. И вновь, внезапно обессилев, опустилась на золоченую кровать, подаренную ей когда-то Екатериной Медичи.
- Пусть заходит сюда. Зажгите свечи, - с трудом вытолкнула она хриплые слова через омертвевшее горло.
Гонец шумно протопал в опочивальню.
- Ваше Величество, - заговорил он, запыхавшись, - Неизвестные злодеи взорвали домик в Кирк о'Филде. Так бабахнуло, словно тридцать пушек выстрелили одновременно. Убийцы не пожалели пороха! Даже представить невозможно, сколько его заложили в подвал...
– А Его Величество?.. – голос королевы съехал в шепот.
– Мертв... Труп вашего супруга и мертвые тела его слуг нашли в саду.
- А злодеи? - совсем бессильно одними губами спросила королева.
- Скрылись, Ваше Величество.
Мария каким-то жалким, безвольным жестом отпустила гонца, хотела подняться... и не смогла. Она так долго жила в напряжении, что устала, смертельно устала...
У королевы было ощущение, что земля под ее ногами сыплется, сыплется, и вот-вот рухнет и этот последний островок, увлекая ее за собой в бесконечную бездну. Так однажды, во время охоты, любимая белая лошадь вынесла ее на обрывистый склон и чудом остановилась на самом краю. Из-под копыт полетели вниз камни и куски глинистой земли. Лошадь стала испуганно пятиться, прядая ушами и кося сумасшедшим глазом. А у Марии рухнуло сердце, она посмотрела вниз и увидела, как беспощадно в высокий желтый берег ударяют холодные, тяжелые волны.
Мария легла в постель, чувствуя, что ее бьет озноб.
Вот и произошло то, чего она так желала в последнее время: она освободилась от этого жалкого ничтожного человека – Генриха Дарнлея. Только почему так нестерпимо болит сердце и цепенеет тело?
Мария Стюарт не предполагала, что так глубоко поразит ее гибель мужа. Хотя разве она этого не ждала? Она почти наверняка знала убийц.
Через час после первого сообщения об убийстве короля в опочивальне Марии Стюарт появился взвинченный граф Босуэл.
Нервно шагая по комнате, доложил, что как шериф Эдинбурга он в числе первых прибыл на место преступления. – Ясно одно, – сказал Босуэл, – под домик в Кирк о'Филде, где находился Его Величество король, была подведена мина, потому что дом взлетел весь, вплоть до фундамента. Все разрушено. Все... Тут есть неясности: тело короля обнаружено в саду без особых повреждений. У Его Величества оказалось сломано лишь одно ребро...
– И что?.. – тихо спросила королева.
– Это значит, что во время взрыва Его Величество был вне дома, в противном случае, его тело было бы разорвано на куски... Похоже, король знал о готовящемся взрыве и пытался скрыться...
Королева смотрела на своего фаворита, окаменев. Почему Генрих Дарнлей выбрал на время своей болезни этот небольшой домик в Кирк о'Филде – домик сэра Балфура? Она, Мария, уговаривала Генриха остановиться в замке Стирлинг... Кто убедил его выбрать такое ненадежное убежище взамен укрепленного замка? Он просто не доверял ей, своей супруге... А ведь и ее могли взорвать: только в десять часов вечера, за четыре часа до убийства, она покинула этот уединенный дом ради свадьбы своих слуг, а до этого несколько ночей она ночевала в комнате, расположенной прямо под спальней короля. Это что же: она спала, можно сказать, на бочках с порохом!?
Глядя на недвижную королеву, Босуэл засомневался в том, что она поняла его слова. Он внезапно остановился и поклонился государыне, прижав правую руку в резной замшевой перчатке к сердцу, и молча вышел.
Уже за дверью, сжав кулак, он грохнул им по каменной колонне. Он ненавидел сейчас всех. Ну что за баба! И ведь вроде не последняя дура, а ведет себя, как безмозглая овца, отданная на заклание! Раскисла в то время, когда надо драться, когда надо собрать волю в кулак. И он невольно посмотрел на свои сжатые в ярости тяжелые кулаки. Потом махнул рукой: все бабы истерички, и опять вернулся в королевскую опочивальню.
Отдернув узорчатый полог королевской кровати, он опустился на колени и, взяв за руку королеву, вкрадчиво заговорил:
– Мари, я понимаю, это страшно... Но нельзя терять голову. Надо срочно назначить следственную комиссию и пообещать награду тем, кто назовет имена убийц. Две тысячи шотландских фунтов – достаточная сумма... хорошая сумма... И необходимо организовать похороны короля...
– Я... жду ребенка, – сглотнув, одними губами сказала королева.
Босуэл хмуро посмотрел в застывшие глаза Марии Стюарт и понял, что все придется делать самому.
Оставив королевские покои, Босуэл отправился к секретарю и от имени государыни отдал распоряжения и надиктовал письма европейским монархам, в которых изложил суть происшедшего злодеяния.
И еще важное дело предстояло Босуэлу: схоронить подальше от враждебных глаз документы с подписями графа Мортона, лорда Мейтленда, сэра Балфура и других лордов, документы, которые уличали их как убийц. Он положил их в серебряный ларец с хитроумными замками, который подарила ему королева. Теперь нужно найти тайник для ларца.
Похороны короля, скромные не по титулу, состоялись без Марии Стюарт. Ничто не могло вывести королеву из нервного паралича. Она без причины вздрагивала, как будто видела кого-то, и побелевшими губами шептала:
– Это он! Генрих, прости меня...
По ночам она громко рыдала, и фрейлины тихо шептались между собой. Лишь через несколько дней королева появилась на людях.
От нервного потрясения она словно забыла французский язык и перешла на язык детства – шотландский, на нем же стала вестись вся ее переписка. Королева была не в состоянии принимать иностранных послов, и ее роль играла то одна, то другая фрейлина в полутемной комнате.
Королева Шотландии не обращала внимания на недовольство людей, на слухи, на увещевательные письма монархов-родственников. Даже у Елизаветы Английской дрогнуло сердце, и она написала дружеское письмо шотландской сестре, в котором советовала не жалеть виновных, даже если они дороги, чтобы показать всему миру свое благородство и добропорядочность. Но Мария равнодушно откладывала письма в сторону. И при дворе пошли разговоры, что королеву околдовали. Кто-то вспомнил, что во Франции Джеймс Босуэл занимался, помимо прочих наук, магией и колдовством.
| <-- предыдущая глава | следующая глава--> |