Глава 13
Россия, век XXI
«Вот урод! Даже Алиным мобильником не побрезговал, а мы считали его другом! – презрительно подумала Елена. – Сейчас мне конец!»
Она наблюдала, как Галахов копается в портфеле, чтобы достать телефон и проверить, кто звонил. Вот он осторожно вынул какую-то банку и поставил ее на пол, платок, бумаги... Далековато Игорек засунул ворованный телефон!
Девушка с лихорадочной скоростью соображала, куда метнуться. Мимо Игоря не проскочить. Но, возясь с портфелем, он неустойчиво стоит на корточках, если его толкнуть, он потеряет равновесие, и тогда можно выскочить из комнаты. А дальше? Ключи у него в кармане, дверь не открыть. Метаться по квартире, как в ловушке? Если кинуться за компьютерный стол, к окну, получится та же мышеловка: за спиной решетка, впереди деревянная махина, заставленная компьютерной техникой и заваленная бумагами. И что дальше? А дальше защищаться монитором, разбить оконное стекло и кричать... Только не «Помогите! Убивают!», а «Пожар!» Это все услышат и вызовут пожарников.
Если бы Лене кто-нибудь сейчас шепнул: «Хватай со стола что-нибудь потяжелее и бей этого психа по голове, пока он наклонился, а потом вытаскивай у него ключи из кармана и беги!»
Она бы этого не поняла: ударить человека невозможно. Тут же не спортивный зал, где нападающий падает, а потом благополучно поднимается на ноги.
Лена стремительно, одним махом, перескочила через стол, сбивая компьютерные колонки, настольную лампу, опрокинув монитор. Полетели в разные стороны ручки и карандаши, стоявшие в черной подставке, разлетелись бумаги. А девушка, схватив рукой опрокинувшуюся лампу, со всей силой грохнула ею по стеклу. Звонко рухнули крупные куски тяжелого стекла и посыпался дождь стеклянной мелочи. В образовавшийся проем в комнату хлынул влажный ночной ветер.
– Бомба! – что было духу, закричала девушка, повернувшись лицом к разбитому окну, она вцепилась руками в прутья решетки и стала ее раскачивать. – Люди! В доме заложена бомба!
Потом повернула голову, чтобы знать, что делает Игорь. Он в открытую банку засунул платок, тут же вытащив его, зажал в ладони и, как мультяшный Тарзан, прыгнул на стол. Елена бросилась от окна в узкий проем между стеной и столом. Под ногами противно заскрипели стеклянные осколки, и она, поскользнувшись, упала. Последнее, что она почувствовала, это как сильная рука тянет ее голову за волосы, и к лицу прижимают какую-то тряпку.
Игорь Галахов смотрел на лежащую без сознания девушку. Черт бы побрал эту Арбенину! С самого детства она поступала не так, как все! Он забыл, что с ней опасно играть. Почти всегда она выходила победительницей. Игорь был зол: все так удачно складывалось, а в самом конце пошло кувырком!
Он планировал заставить Ленку написать покаянное письмо, а потом усыпить хлороформом и перерезать ей вены, чтобы создать видимость самоубийства. Можно, конечно, это сделать и без ее письменного признания в убийстве Аллы Меловой, но не в этой же квартире! А куда ее сейчас повезешь, если весь дом стоит на ушах, и в каждом окне по паре глаз, а во дворе толпа?
Он почти бегом отправился на кухню, сдвинул коврик и, ухватившись за кольцо, откинул крышку подпола. Затем быстро из комнаты принес на руках девушку и, аккуратно протиснув отяжелевшее тело в отверстие люка, бросил вниз. Захлопнул крышку и ровно постелил коврик.
Поднес к уху мобильник:
– Зайка, приезжай! Да, ночь. Да, поздно, но я скучаю, и у меня для тебя подарок. Немедленно, слышишь? И пусть без косметики. Это даже лучше для моего здоровья: я уже столько съел твоей помады и всяких там тональных кремов! Я прошу: постарайся пройти незаметно. Тут одна ревнивая дура у дома караулит. Не бойся, я тебя в обиду не дам. Но незаметнее все же лучше. За пять минут слабо? Ну, попробуй, козочка моя.
Затем достал телефон Аллы и начал удалять все записи. Когда раздался звонок домофона, память мобильника была чиста.
– Какая ты умница! – встретил он в дверях высокую девушку в узких джинсах. – Слушай сюда. У меня в гостях была одна влюбленная психопатка. Я дал понять, что ловить ей нечего. Ну, зачем мне она, если есть ты? Так она закатила истерику, разбила окно и кричала на весь дом: «Я люблю Игоря! Здесь бомба! Я заложила бомбу! Хочу взорваться вместе с ним!»
– А я думаю, почему так много людей во дворе! Здесь, правда, бомба? – спросила шокированная девушка, так и не закрыв после вопроса рот.
– Нет, конечно, – поморщившись, сказал Игорь. – Я бы сейчас не здесь стоял, а в соседнем квартале находился.
– Вот чокнутая! – начала было тараторить гостья, но он ее оборвал.
– Я тебя попрошу: скажи, что это сделала ты. Сделала ради шутки! Ну, из-за ревности.
– Ты что? – возмутилась девушка. – Я ж нормальная!
– Ты – да. Но скажи. Я не хочу маму расстраивать. А тебе за это мой подарок, – и Галахов протянул ей телефон Аллы.
– Вот это да! – взвизгнула девушка и бросилась его целовать.
Он немного раздраженно отклонился:
– Пойдем, помоги мне осколки собрать.
Они вошли в комнату, и девушка ахнула:
– Вот это да! Вот дура! Я сроду не такая...
– Ты точно не такая, – устало подтвердил Галахов, наблюдая в окно, как во двор въехало три машины.
– А причем тут мама? – вдруг спросила девушка.
– Долго объяснять.
Елену вырвало. Страшно болела голова, и скручивало живот. Она попробовала сесть, и под руками ощутила землю. Господи, где она находится сейчас? Тыльной стороной ладони вытерла рот, и рука противно запахла рвотой. Вокруг было темно, только в маленькое круглое отверстие слабо проникал дневной свет.
«Темно, как в норе», – подумала Лена, вспомнив, как в детстве они с Игорем Галаховым прятались в подвале, а потом бежали оттуда с криками, напугавшись внезапно мелькнувшей человеческой фигуры в неизвестно откуда забрезжившем свете.
Игорь! В чудовищно ноющей голове нескладной мозаикой плавали его злые слова, лицо с холодными глазами. Что-то он ей говорил... Но если она не перестанет думать, у нее сейчас лопнет мозг!
Неожиданно снегом на голову сверху упал свет. Елена подняла глаза и увидела довольно высоко открытый люк, на краю которого кто-то стоял. Этот человек наклонился и заговорил:
– Ну, что, жива? Вот и хорошо.
На лицо говорящего падала тень, и девушка видела его неясно, а голос был знакомым, но она не в силах была вспомнить, кому он принадлежит.
– Ну, как ты там? – спросил все тот же человек.
– Голова болит, – пробормотала Елена.
– Что? Голова? Пройдет, – уверенно сказал человек. – Скоро все пройдет: и головная боль, и сердечная.
– Кто вы? – с трудом спросила девушка. – Я забыла...
– И хорошо. И не надо вспоминать.
Он замолчал, и раздавался только звук шагов над головой.
Елена с трудом села, прислонившись спиной к грязной и холодной стене. Как она попала в эту яму? И кто там ходит, совершенно не пытаясь ей помочь? Может, она на том свете?
В углу квадратной земляной комнатки, где она находилась, девушка увидела сложенные друг на дружку несколько ящиков, пластиковых и деревянных. Некоторые из них были пустые, в других стояли банки. За ящиками лежала лопата.
Падающий сверху свет вновь загородила склонившаяся над люком мужская фигура.
– Ну, что, пришла в себя?
– Да, – неуверенно сказала Елена.
– Ну, и отлично, – сказал мужчина, неловко усаживаясь на край люка, видимо для того, чтобы его было лучше слышно.
– Ленка, поверь мне, я к тебе очень хорошо отношусь,– заговорил он наконец. – Но я вынужден так поступить... Поверь, мне этого совсем не хочется.
– О чем вы? – спросила Лена. – И кто вы?
– Неужели ты еще не отошла после хлороформа? – удивленно спросил мужчина.
Он немного отклонил голову, и свет косо упал на него. Лена отчетливо увидела лицо Игоря Галахова, сразу все вспомнив. Тошнота снова подступила к горлу, и она почувствовала отвратительный вкус и запах рвоты.
– Дай мне платок, – слабо попросила она. – Или салфетки.
Игорь пружинисто вскочил. Через минуту к ногам Елены упала упаковка влажных салфеток и бутылка минеральной воды. Девушка протерла лицо и, не спеша, стала оттирать от грязи руки, украдкой поглядывая, как Игорь опять устраивается на краю люка. Может в него кинуть банкой? Ящик она не докинет, лопатой не достанет...
– Понимаешь, какая ситуация, – начал рассудительно говорить Игорь, – я не хотел убивать Алю, я ее любил, но она отказалась меня понять. Она вынудила меня сделать злое дело... Я совсем не хочу убивать тебя, у меня нет к тебе ни ненависти, ни злости, ты мне ничего плохого не сделала... Я даже тебя люблю... По-своему... От тебя требуется лишь понять меня: я не могу сесть в тюрьму. Не могу. Я занимаюсь наукой... Но для того, чтобы я был свободен, чтобы я работал, тебе придется взять вину на себя... Принести такую жертву ради науки. Или умереть. Пойми, другого не дано. Другого варианта просто не существует. Мне очень жаль, но я ничего не могу сделать. В конце концов, есть амнистии, есть условно досрочное освобождение... то есть тебя могут освободить раньше за хорошее поведение.
– Тебя тоже, – сказала Елена.
– Этот вариант, я уже сказал, исключен, – холодно возразил Игорь. – В глазах правосудия, виновата ты. Я тебе мог бы перерезать вены, вложить скальпель в руку, и иллюзия самоубийства сошла бы на «отлично». Но мне тебя жаль, и я решил подарить тебе жизнь. Люди жертвуют собой во имя родины, любви, близких. Разве научная работа и дружба менее достойны жертвы?
– Я подумаю, – сказала Елена.
Головная боль почти прошла, видимо ядовитое действие хлороформа заканчивалось.
– Нет, думать некогда, – жестко сказал Галахов. – У нас есть один час. Я уезжаю, потом улетаю. Решай.
– А как я возьму вину на себя? – спросила Елена. – Это же надо вызвать милицию, им сказать...
– Это надо написать: я, такая-то, сделала то-то, раскаиваюсь и добровольно признаю свою вину... Я тебе дам бумагу и ручку. Пиши
.Сверху белыми птицами закружились листы бумаги. Упала ручка и папка, на которой удобно было писать. Игорь отошел, и Елена опять слышала его неторопливые шаги. Он топтался на кухне. Если бы он ушел, она попробовала бы убежать. Плохо то, что в подполе нет лестницы. Скорее всего, из погреба ее вытащил Игорь для того, чтобы Елена не смогла выбраться.
Можно, конечно, написать эту галиматью, попытавшись обмануть Галахова, но он не дурак, хоть и сумасшедший. Он прекрасно понимает, что впоследствии она может отказаться от всего того, что напишет сейчас. В любом случае, он ее убьет. Интересно, почему он этого не сделал? Может, она ошибается, и он, в самом деле, думает оставить ее в живых? А может, у него нет возможности так обставить ее смерть, чтобы она не вызывала сомнений?
Елена подняла лист и начала писать.
– Написала? – наклонился над люком Игорь.
– Да, – ответила Елена и, поднявшись на ноги, протянула вверх листок.
Галахов стремительно схватил бумагу. Чтобы до нее дотянуться, он едва ли не наполовину свесился вниз.
– Отлично!
– Спусти сюда лестницу, – попросила девушка, – я уже не могу здесь находиться.
– Потерпи, Леночка.
Елена увидела, как с края люка Игорь спустил короткий конец жесткого шланга.
– Что ты делаешь? – спросила она, не понимая, но ужаснувшись.
– Я все-таки не могу оставить тебя в живых!
– Но ты обещал!
– Да, я обманул. Ну и что? Депутаты ловчат, президенты лгут, жены врут мужьям, мужья – женам. Королев обманывают! Марию Стюарт обманывали... Вся история стоит на лжи. Вся жизнь... А кто ты, чтобы тебя не обмануть? Женщина, брошенная татуировщиком?
– Я не поняла, – закричала Елена, – что ты хочешь сделать!?
– Взорвать этот дом, – улыбнулся Галахов.
– Как взорвать? – растерялась девушка.
– Просто. Шланг присоединен к газовой конфорке, все взорвется...
– Ты сумасшедший! – закричала девушка. – В доме живут дети!
Она вспомнила маму с малышом, которую они встретили при входе в подъезд.
– Ну и что? Кого в этой стране интересуют дети? Одним больше, одним меньше. Все равно пойдет на пушечное мясо или сопьется. Знаешь, что ответил кто-то из деятелей славной перестройки на вопрос о грядущих миллионных человеческих жертвах в ходе экономических реформ? Русские бабы новых детей нарожают...
– Ты ненормальный!
– А кто в этом мире нормальный? – насмешливо спросил Игорь.
– Но это же твоя квартира! – девушка попробовала зайти с другого хода. – Она же дорого стоит! Центральный район, рядом парк...
– Это уже не моя квартира. Родственники отсудили ее. Завтра решение суда вступает в силу.
– Пусть так. Но дом взорвется, и станет ясно, что это не несчастный случай, ведь останется шланг на конфорке. Ты попадешь под подозрение!
– В это время я буду уже в Шотландии. А вообще, я придумал неплохую конструкцию: на пол и шланг, который немного на весу, я накидал тряпки. Слив в раковине я закрыл тарелками, сейчас открою воду так, чтобы она текла тоненькой струйкой, вода заполнит раковину, начнет литься понемногу на пол, тряпки набухнут, потяжелеют, под их тяжестью шланг сорвется с газовой конфорки. Газ пойдет уже просто в помещение... Я уверен, что взрыва ты уже не услышишь: умрешь раньше от отравления. Мне очень жаль. Ты же понимаешь, что я вынужден так поступить. Если бы Алла согласилась, все пошло бы по-другому... Ты приехала бы к нам в гости в Шотландию,– Игорь вздохнул, словно действительно сожалея. – Прощай. Знаешь, все там будем!
Он захлопнул люк, стало темно, только в щели квадратом просачивался свет. Елена почувствовала противный запах газа. Она быстро стащила с себя футболку и обмотала ее вокруг лица, закрыв нос. Потом взяла в руки лопату и стала пытаться вытолкнуть шланг из-под крышки люка. Ничего не получалось, крышка, не пережимая шланг, настолько он был упругим, крепко его зажимала. Игорь все предусмотрел.
Елена поставила друг на дружку ящики и стала подниматься по ним, как по лестнице. Ящики закачались: одни из них были кривыми, другие сломанными, и девушка больно упала. Она снова, взяв лопату, на которую стала опираться для равновесия, взгромоздилась на ящики, осторожно подняла лопату и вертикально ударила ею в крышку люка и опять свалилась вниз. Девушка не помнила, с какой по счету попытки смогла открыть крышку погреба. Сверху закапала вода. Собрав силы, девушка вытолкнула наружу торчащий конец шланга. Теперь надо было выбраться из ямы и отключить газ. У нее слезились глаза, в горле застревало дыхание, которое все равно не давало легким кислорода, а в голове билась одна мысль: «Мне не нужен воздух. Йоги могут обходиться без воздуха, значит и я могу. Мне не нужен воздух...». 
А перед глазами стоял что-то лепечущий на руках молодой женщины ребенок.
Раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре. Ящик – на ящик, нога – за ногой. Она дотянулась до мокрого края люка, уцепилась за него и повисла на руках. Пирамида из ящиков рухнула. Только б не сорваться, только б подтянуться! Ей бы глоточек кислорода!
Елена потом не могла вспомнить, как сумела выбраться из подпола, в который водопадом лилась вода. Она дошла до газовой плиты, каждое мгновение ожидая взрыва, и повернула вентиль. Потом взяла из раковины тарелку и швырнула ее в окно, следом еще одну. Звон оконного стекла прозвучал в заложенных каким-то давящим шумом ушах радостным гимном.
«Все! Сейчас эта опасная дрянь начнет улетучиваться...» – было ее последней мыслью.
| <-- предыдущая глава | следующая глава--> |