1 ноября 1988 года, вторник
Ольга с утра прилетела в милицию в надежде встретиться с Ниной, которая должна была приехать утром. Еще одним желанием, в котором она не хотела признаться даже самой себе, было желание встретиться с Ершовым. Она о нем думала весь вечер и решила, что он на редкость умен, красив и по-рыцарски благороден.
Нины еще не было на месте, а у Ершова вид был строгий.
-Привет, привет! – сухим тоном ответил он на трепетное Ольгино «с добрым утром». - А ведь в районе ЧП и, скорее всего, у вас, Ольга Михайловна. Около вашей школы найден мальчик без сознания от передозировки наркотика.
-От чего без сознания? – не поняла Ольга.
-Наркотики. Мальчик в реанимации. Врачи ничего не обещают. Могут и не откачать. Кто он, неизвестно. Будем ждать, когда спохватятся родители.
Да, если это, действительно, ученик их школы, будет шум. О наркотиках пишут газеты, вышел фильм «Игла», но в их школе это первый случай. Интересно, кто этот мальчик?
-А я могу съездить в больницу? Если это ученик нашей школы, я его могу узнать или…как это?.. опознать…
-Хорошо, Ольга. Езжай, я позвоню, чтобы тебя встретили.
Зазвонил телефон. Ершов вдруг подмигнул Ольге:
-Извиняюсь, минуточку. Алло! Нина? Привет, а я думал, ты по московским магазинам бегаешь. Где? Уже на вокзале? Сейчас на работу? Ну, давай, - наблюдая, как подпрыгивает Ольга на месте от желания поговорить с Ниной, он сказал в трубку: -Тут тебе гражданка Климова желает что-то сообщить… - и, довольно ухмыльнувшись, подал трубку Ольге.
-Нина, Нина, ты приехала? Может сразу ко мне? Или мне к тебе зайти? Окей. У меня хоть ты поешь. До встречи, и положила трубку.
-А вот эти американские «океи» зачем? – спросил Ершов. -Есть же русские слова: порядок, хорошо… ну и прочие…
Ольга с восхищенным удивлением посмотрела на Ершова. Увидеть в нем поборника русского языка она никак не ожидала.
-Вот-вот, -глядя на ее изумленное лицо, сказал он. – Терпеть не могу американцев! Ну, вот и хорошо, - положил он в папочку документ, - Езжай в больницу, а я узнаю, что там с Пушкаревым. Серый должен был и крышу проверить, и подвал.
Он широко улыбнулся, и Ольга удивилась, насколько Ершов скрытен. Вот когда он настоящий: сейчас, когда улыбается, или десять минут назад, с ледяным обращением «Ольга Михайловна».
Медсестра в приемном покое выдала Ольге белую накидку и бахилы и проводила до палаты реанимации. У палаты Ольгу встретил врач:
-Вы учитель из школы? Меня предупредили, что вы придете. Пациент без сознания, положение крайне тяжелое. Наркотическое отравление. Инъекция была сделана внутривенно.
-Это не первый раз? – спросила Ольга тихо.
-Думаю, первый, ведь других следов нет. Что ж вы так учеников плохо воспитываете? – спросил он без улыбки.
-Вы тоже не всех излечиваете, парировала Ольга. – У нас, как и у вас, бывают безнадежные случаи.
Она робко вошла в палату, уперлась взглядом в белый ящичек с индикаторами и экранчиком, перевела взгляд на капельницу, и только потом посмотрела на кровать и увидела на подушке белое, похожее на маску, искаженное лицо с провалившимися глазами. Ольга не сразу узнала Пушкарева.
Она разбито вышла из палаты.
-Ну, что? – спросил врач.
-Мне нужен телефон, - и тихо сказала в гладкую трубку. – Алексей, не надо искать Петю Пушкарева. Он в реанимации.
Присвистнув, трубка ответила:
-Что ж, спасибо. Сейчас его мамаша скажет правду.
Нина скинула с плеча сумку, расстегнула пальто и рухнула на Ольгин диванчик.
-Как я устала! Трудно представить, что два дня назад я была в Москве! Как сон!
-Ну, рассказывай, что там? – Ольга с нетерпением и любопытством воззрилась на подругу, хотя самой не терпелось поделиться новостями.
-Ты мне чаю дай напиться. Хоть не до сказочного сервиса: напоить, накормить, баню истопить, спать уложить…
-Бани нет, а чаем напою, засуетилась Ольга. – Мама на работе, сама знаешь, она у нас шеф-повар... Но у меня тут салат есть из грибов, новый рецепт, ты такой не ела: мама в него добавляет по-особому приготовленный лук с кабачками... Объедение! И картошка под грибным соусом... Ты кушай и рассказывай.
-Легко сказать! – жуя, пробормотала Нина. – Тут такая вкуснота!
На кухне тепло, пахло печеными пирожками, пряными травами, тихо похрюкивал чайник, у ног ласково терлись кошки.
-Нечего рассказывать, - приступив, наконец, к чаю, сказала Нина, - исчезла наша Дина Захаровна. Не оказалось ее в поезде. След оборвался. Вместо нее толстая тетка. Еще хорошо, что вещи раньше не пропали, не «ушли» с кем-нибудь из пассажиров.
Нина внимательно посмотрела на подругу: та едва ли не подпрыгивала на месте.
-Что-то случилось? - с подозрением спросила Нина. - Ну, рассказывай, только поподробнее, шаг за шагом, что видела, что слышала, что узнала.
-Я нашла сумку Апаликовой! Ее выбросила мама Пушкарева. А сам Петя Пушкарев – наркоман! Он сейчас в реанимации…
У Нины лицо вытянулось от изумления. А Ольга, довольная произведенным эффектом, важно сказала:
-Приступаю к подробностям.
Нина, все так же округлив глаза, прослушала весь рассказ Ольги.
-И что ты об этом думаешь? – спросила она. -Ты же наверняка что-то для себя выстроила.
-Я не знаю, что думать. У Пушкаревой – сумка Дины Захаровны, у Дины Захаровны – сумка со спортивными молодежными вещами, - сказала Ольга. – Ничего не понимаю! Может этот Пушкарев – вор? Но это ничего не объясняет, даже если он наркоман.
-Ага, а учительница – воровка, да еще убийца. Но зачем ей спортивное барахло? Тем более она его бросила. И зачем убивать? Должна же быть логика в поступках, если человек нормальный…
-Но Апаликова нормальная! – Ольга немного подумала и добавила: - Была…
-Именно: была. Мне вот что не нравится: какая-то неуловимая эта Дина Захаровна. От коллег убегает, из поезда исчезает. Почему? Что-то я упускаю… Ответ где-то здесь: в школе или в доме.
Ольга сидела, нахмурившись.
-А может, у Дины Захаровны началось раздвоение личности? – предположила она. - Знаешь, такое бывает. Словно два разных человека живут в одном теле. Имеют разных знакомых, разные увлечения, даже разные воспоминания. Вдруг и здесь тот же случай? Она перестала узнавать коллег, не откликалась на свое имя…
-Да, любопытное объяснение, усмехнулась Нина. – Сложно, но возможно. До болезни ее видела вся школа. А вот после…Хотя тоже видели. Даже я вроде видела... Но мы не нашли никого, кто бы разговаривал с Диной Захаровной. А может это призрак? Душа?..
У Ольги вытянулось лицо.
-А что? Марьванна говорила, что Гамлет действительно разговаривал со своим умершим отцом... И мне эта мысль после долгого размышления перестала казаться абсурдной. Ведь сколько веков люди рассказывают о призраках! Короче, у меня появилась мысль, может, глупая...
-Да, уж... Моя версия все-таки более убедительная, - иронично сказала Ольга.
Не обращая на подругу внимания, Нина продолжала:
-Надо снова опросить тех, кто точно встречал Дину Захаровну с того дня, когда она заболела. Вот Петю Пушкарева уже не спросишь… Случайность? А если нет? Если не случайность, значит он что-то знал, видел. Тем более у него каким-то образом оказалась сумка пропавшей учительницы. Убирают свидетеля… И ведь как! Просто так наркотик не найдешь, и надо хорошо знать, как он действует…У нас не столица, и наркотики пока довольно экзотическая штука, хотя прогнозируют другое …
-Да, и еще! – вспомнила Ольга. - Понимаешь, что-то странное: дверные петли в подъезде Дины Захаровны очень хорошо смазаны, открываются бесшумно, если ими не хлопать…
-Это мог сделать любой из соседей, кого достал скрип дверей, - возразила Нина. – Поищите человека, который работает в ночь и днем хочет отоспаться. Ты сама рассказала, что мама Жанны Рысиной работает ночью.
-Ну, хорошо, с первой дверью понятно, а зачем смазывать вторую? Она все равно открыта…
-Ее смазали заодно, на будущее, ведь зимой она тоже будет закрываться.
Обескураженная таким быстрым и простым объяснением, Ольга задиристо спросила:
-А как ты объяснишь то, что за этой дверью чисто: ни пыли, ни отпечатков… А именно там якобы Пушкарева нашла сумку Апаликовой. И ты бы видела, как она ее поднимала! Полстены захватала своими руками!
-Это означает, что она нашла сумку в другом месте. Ну, это надо посмотреть на месте, - сказала Нина. – ты, вот что, про Пушкарева все разузнай. Это же ЧП! Поэтому все расспросы позволительны и не подозрительны.
Девушки замолчали. Нина допивала чай.
-Слушай, у тебя такое вкусное варенье! Вообще, знаешь, какой вопрос меня мучает больше всего?
-О Пушкареве?
-Нет, - Нина лукаво посмотрела на подругу. – Скажи, как ты ухитряешься оставаться стройной при таком обилии вкусностей?
-Ольга промолчала, а Нина продолжала:
-Да, а почему ты чай не пьешь? За компанию? Ладно, завтра изучим твое таинственное место за дверью в четвертом подъезде по улице Северной, 15, - с улыбкой сказала она, но Ольга продолжала молчать.
Нина внимательно посмотрела на девушку. Та сидела, глядя отсутствующим взглядом в окно.
А-у! О чем это ты там мечтаешь?
Ольга вздрогнула и покраснела, неуверенно посмотрела на подругу и с запинкой спросила:
-У меня, правда, фигура ничего?..
-А ты, что, сомневаешься? – удивленно посмотрела на нее Нина. - И фигура, и лицо, и волосы... Не просто «ничего» - классные. Правда, на мой взгляд, ты немного худовата, но ведь это модно. А твоим кудрям я просто завидую.
-А я всегда считала, что у меня безнадежно банальная внешность, призналась Ольга. - Лицо кудрявой куклы.
«Олю все еще мучают подростковые комплексы! Что-то во время учебы я их не замечала... Или этот страх непривлекательности может преследовать женщину всю жизнь?»
-Ну, что ты, глупости какие, поспешила возразить она. – Это у меня внешность никакая, но я и не думаю переживать.
-Ну, да! – возмутилась Ольга. – У тебя глаза красивые, зеленые... А волосы какие: прямые, темные, просто, мечта! И тебе исключительно идет твоя новая стрижка каре. Я все хотела тебе об этом сказать, но забывала. И еще: Нина, ты очень стильная. Очень! Тебя невозможно не заметить: в тебе есть шик!
Нина ласково улыбнулась:
-Ну, вот, басня Крылова в лицах: кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку, -и с напускной важностью продолжила, - За те двадцать пять лет, что я прожила на свете, я поняла, что красота не главное условие для женского счастья.
-Да? – недоверчиво протянула Ольга.
-А я так уверена, что самое главное. - Ну, тогда тебе счастье гарантировано.
Ольга, улыбнувшись комплименту, покраснела и нерешительно спросила:
А ты… не знаешь, Ершов… женат?
От неожиданности Нина не донесла до рта очередную ложку с вареньем и положила ее на блюдце.
-Ты… - показала она пальцем в Ольгу, - в Ершова?
-Ну, не совсем… - застеснялась Ольга. – Почти… Немножечко. Вообщето, да…
И она жалобно посмотрела на Нину.
-Поздравляю, - вздохнула Нина, удивленно качая головой. – Не успеешь уехать из города, как твоя подруга влюбляется в твоего единственного… неженатого коллегу! – и рассмеялась.
-Нет, это правда? – зарадовалась Ольга.
-Правда, правда, - уверенно сказала Нина. – Только что ты в нем нашла?
-Ой, знаешь, он такой… такой!
-Какой? – подтрунивающе спросила Нина, но в ее глазах было доброе снисхождение.
-Какой? Замечательный! Он очень тонкий…
-Что!? – с веселым удивлением воскликнула Нина.
-Душевно тонкий, то есть чуткий. Умный. Красивый. Внимательный.
-Все ясно! – подытожила Нина. – Ты заболела! Заболела любовью… Ладно, спасибо за гостеприимство, я бегу на работу. Мне надо отчитаться за командировку.
Обед еще не закончился, когда Нина вошла в Управление. Перед кабинетом Ершова девушка увидела женщину с опухшими, воспаленными глазами. Она качалась из стороны в сторону и что-то бормотала.
-Вам кого? - подошла к ней Нина.
-Не знаю, - женщина всхлипнула и опять закачалась.
Нина пожала плечами и отошла, но та вдруг кинулась за ней, приговаривая:
-Помогите мне, помогите! У меня пропала девочка, дочка, где искать, не знаю. Квартира опечатана. Понимаете, нет ее! Квартира опечатана! Нет ее. Дверь опечатана.
«Сумасшедшая, -подумала Нина со страхом. – Как ее только в здание пропустили? Надо вызвать охрану».
-Посидите, - как можно мягче сказала Нина. – Сейчас разберемся. Вы в милицию сообщили о пропаже девочки?
-Это мне сообщили. Сказали, приезжайте, а об Яне ничего не сказали. Я и приехала, - из глаз женщины потекли слезы. – А Яну найти не могу. Дверь опечатана…
-Вы Смолина Татьяна Михайловна? – догадалась Нина.
-Да, – женщина перестала всхлипывать и подозрительно посмотрела на девушку. – А вы откуда знаете? Что случилось с моей девочкой!? – закричала она.
-Сейчас. Я сейчас приду, - сказала Нина и пулей вылетела из здания.
Она понимала, что ни за что не скажет несчастной матери правду. Не сможет. Скорее сама умрет.
«Все, я здесь больше не работаю! Это не для меня. Несчастье – то какое, Господи! Это ж свихнуться можно, такое увидеть».
Нина увидела подходящего неспешно к крыльцу управления Ершова и метнулась к нему.
-Алексей, там мама той убитой девушки! Ей надо сказать, а я не могу.
-Что сказать? – остановился Ершов.
-Ну, что ее дочь, ее Яна, убита.
-Нина! – голос Ершова поднялся к верхним нотам. – Успокойся!
-Не поняла, - опешила Нина.
-Без истерики! Без паники! – он взял ее за руку. – Нина, успокойся. Ты же сама знаешь, пока человек не опознан, пока личность его не установлена, нельзя утверждать, что он Иванов, Петров или Смолин.
-Что?
-А то, что мы не знаем, что с ее дочерью… Мы только предполагаем, что девушка, найденная убитой в квартире 33 по улице Северной, 15 – это Яна Смолина.
-А кто же еще?
-Точно сказать, она это или нет, может ее мать Татьяна Михайловна Смолина.
У Нины совсем округлились глаза, и она попятилась.
-Пойдем – пойдем, - ухватил он ее за руку. – Никто за нас это не сделает. Представь операцию: больно, но нужно. Это часть нашей работы, и, Слава Богу, сейчас не казнят людей, приносящих дурную весть.
Ершов решительно прошел по коридору, подошел к качающейся в отчаянии женщине:
-Алексей Владимирович Ершов, представился он. – Пройдемте в кабинет.
-Что? – спросила она, но встала и послушно пошла следом за ним.
-Присаживайтесь, прошу вас, - Ершов говорил спокойно и строго. – Ваш паспорт?
-Зачем?
-Вы хотите сделать заявление?
-Да, хочу, - встрепенулась женщина и стала рыться в сумочке.
Нина стояла у двери и наблюдала, как Ершов пролистал паспорт и стал записывать данные.
-Значит, Смолина Татьяна Михайловна?
-Да, Смолина, - в глазах у женщины появилась надежда: этот молодой человек ей поможет. Вон он какой: спокойный и обстоятельный.
-Прописаны в Озерске?
-Да.
-А проживаете?
-Там же.
-А что вас привело в наш город?
-Так дочка моя приехала сюда, - опять заторопилась Смолина, - к подруге моей, и нет ее. Я звонила по телефону…
-Давайте по порядку: фамилия, имя, отчество дочки. Возраст? Чем занималась?
Ершов все неторопливо записывал, говорил размеренно, переспрашивал, уточнял. – Фамилия, имя, отчество подруги? Возраст? Сколько лет знакомы?
И женщина успокоилась и рассказала, что с подругой Диной Апаликовой вместе училась. Была свидетелем на свадьбе Дины и Димы Чернышева. Он сейчас директор школы. Они разошлись, и Дина осталась одна. Детей у них почему-то не было.
-Дина строгая, правильная, с ней трудно. Но она очень хорошая. Она любит мою Яночку и говорит, что пропишет ее у себя в квартире. Говорит, что не гоже девушке жить в маленьком городке. «Пусть, -говорит, -здесь живет. У меня двухкомнатная квартира, места хватит. И мне веселее» А вообще, Яна приехала сюда на соревнования.
-Что ж, будем искать вашу Яну, сказал Ершов, закончив записывать. – У вас фотография дочери есть?
-Да, вот, - женщина опять засуетилась и достала из сумочки небольшое фото.
Ершов внимательно посмотрел на фотографию, потом взглянул на Нину, и она поняла, что в квартире Апаликовой был труп Яны.
-А долго вы будете искать? – робко, но с надеждой спросила Смолина.
-Давайте начнем с самого тяжелого, чтобы сразу либо это исключить, либо узнать пусть страшную, но правду…
-Что вы хотите сказать? – не понимающе спросила женщина.
-Я хочу сказать, что можно (и даже нужно) начать поиск с больниц, и с морга.
-Ну, да. Ну, да, - испуганно согласилась женщина. – Я и сама об этом думала, только не знаю, где это все находится.
Лицо ее стало потухшим и покорным.
-За три прошедших дня у нас погибло семь человек, - доставая бумаги, стал рассказывать Ершов. – Погибла девочка в автомобильной аварии, но это не ваш случай – ей восемь лет…
-Ой, как жалко! – всплеснула руками Смолина. – Бедняжка!
-Да, -спокойно согласился Ершов. – Она сгорела заживо в машине. Вместе с родителями.
-Горе-то какое!
-Так, следующее: умерла молодая девушка, точнее, женщина, но это тоже не ваш случай. Она умерла от родов…
-А ребенок-то жив?
-Ребенок жив. Матери нет. Ей девятнадцать лет было.
-Девочка совсем! – воскликнула Смолина.
-Да. А ребенок отправится в дом малютки. Мама была из детдома, а отец от ребенка отказался.
-Это как же? – заохала женщина.
-Ах, Татьяна Михайловна! Вам повезло, что вы не видите ежедневные сводки! Вот страшный случай - за городом найден почти сгоревший труп женщины. 21 октября его нашел садовод. Мы надеялись, что женщину будут искать, но пока никто не заявил о пропаже. Возможно, бездомная. Правда, это не наш район, и этим делом занимается другой отдел...
-Ужас, но 21 октября моя Яночка была еще дома…
-Что? – рассеянно спросил Ершов, словно внезапно отключившись. – Да, интересный момент... Ладно, - так же резко очнувшись, Ершов закрыл бумаги, едем в морг на опознание, потом по больницам.
-А…а…в морг зачем? – запаниковала Смолина, поднимаясь со стула.
-Ну, мы же с вами решили начать поиск с больниц, и с морга.
-31 октября был найден труп молодой девушки.
У Смолиной подкосились ноги, и она рухнула на стул.
-Это Яна, я чувствую, это она, - почти беззвучно сказала женщина.
-Ну вот, - нахмурившись сказал Ершов, - у нас появился реальный подозреваемый – бывший муж учительницы Чернышев Дмитрий Антонович. Апаликова хотела прописать девочку у себя, после этого та автоматически получала право на жилплощадь. И ведь как тонко продумано! Убить девочку, а виноватой выставить бывшую жену. И вся квартира – его! Надо вызывать его на допрос.
-Надо узнать про алиби, - подала голос Нина.
-Конечно. Но он мог это сделать не сам. Хотя мотив только у него... Тут вот другой интересный момент: 21 октября пенсионер Павел Петрович Усольцев обнаружил почти сгоревший труп женщины. Его самого стукнули по голове и, можно сказать, закопали те, кто развел этот костер. В каком пальто ходила наша дамочка-учительница?
-Серо-синяя клетка... – машинально ответила Нина.
-Вот-вот, среди организаторов погребального костра была дамочка в такой именно одежде. Там было еще три человека... Что-то это мне не нравится.
Нина внимательно посмотрела на Ершова, она тоже вспомнила эту сводку.
-Ты хочешь сказать, что учительница английского языка стала участницей банды?
-Конечно, нет. В этот день она должна была лежать в постели с температурой, а не бегать по лесу, запекая картошку и поджаривая соперницу... Если только она не симулянтка... Пенсионеру Усольцеву очень повезло, что его тоже не отправили в костер.
-Знаешь, - сказала Нина, усмехнувшись, - у меня такое впечатление, что разыгрывается спектакль. Шоу. С Диной Захаровной в главной роли.
Ершов прищурил глаза:
-Однако, страшноватая роль: сожжение трупа, убийство девочки из Озерска, воровство чужого имущества, бегство из поезда.
Зазвонил телефон, Нина взяла трубку и услышала звонкий голос Ольги. Подруга тараторила:
-Нина, Нина, я шла из школы, и увидела, как из подъезда Дины Захаровны выходит женщина в точно таком же пальто! В сине-серую клетку!
-Какая клетка? – не поняла Нина. Пальто Апаликовой изъято в Москве, как улика.
-Да я знаю! Но в этом подъезде есть еще женщина, которая носит пальто в сине-серую клетку! Возможно, за Дину Алексеевну принимали именно ее! Фамилия женщины – Незнаева, и проживает она в квартире 37!
-Интересно... Их действительно можно спутать? – спросила Нина.
Ольга, словно споткнувшись, помолчала и чуть удивленно продолжила:
-Не знаю, я бы не спутала... Они не похожи.
-Ясно. Сейчас я, по крайней мере, знаю, кого я видела, сидя около пятнадцатого дома 28 октября. Спасибо, Ольчик. До встречи!
Нина посмотрела на Ершова:
-На Северной, 15, в квартире 37 проживает некая Незнаева, носящая пальто в сине-серую клетку.
-Шоу с Диной Захаровной Апаликовой продолжается, -усмехнулся Ершов.
Нина нахмурилась:
-Ага... Алексей, дай мне, пожалуйста, протоколы за дни моего отсутствия.
Перелистывая бумаги, Нина подняла глаза на Ершова:
-Алексей, тут в протоколе об осмотре места, где Пушкарева якобы нашла сумку, указан понятой Максим Свечкин, оператор с областного телевидения. Он живет в пятнадцатом доме? Тут какой-то другой адрес...
-Максим Свечкин, оператор? Помню. Длинный такой, лысоватый... Представился Максом, прописан и впрямь по другому адресу... В пятнадцатом доме он бывает у тетки, в тридцать седьмой квартире... Тридцать седьмая квартира? – Ершов помолчал, раздумывая. - А вообще, что мы уперлись в это пальто? Полгорода в таких пальто ходит!
-Ну, да... Наверное ты прав, пробормотала Нина. – Ладно, я пойду в бухгалтерию. Надо отчитаться за командировку.
| <-- предыдущая глава | следующая глава--> |