21 октября 1988 года, пятница

Павел Петрович Усольцев после ухода на пенсию поселился в садовом коттедже, который отстроил несколько лет назад. Его участок находился на краю садового кооператива и граничил с лесом. За продуктами он ходил в ближнюю деревню, каждый день бродил по лесу, собирая валежник. Ему нравились покой и безлюдье.

Этот день был днем рождения его дочери, которая со своей семьей жила на далекой Украине. Павлу Петровичу было грустно, он несколько лет не видел ее и сейчас вспоминал, каким забавным и ласковым ребенком она была когда-то.

Он вел рядом с собой велосипед, к багажнику которого были прикручены сумки с нехитрыми продуктами: хлебом, солью, крупой. Павел Петрович поежился: холодает. Чуть пьянил воздух, чистый, вкусный с пряным запахом умирающей природы. Осень. Павел Петрович обратил внимание, насколько прозрачнее стал лес– вон и шоссе видно.

С трассы съехала легковушка вишневого цвета и запетляла по лесной дороге. Он сумел определить даже модель «жигулей». Семерка.

Павел Петрович проводил взглядом свернувшую недалеко от него машину и двинулся дальше.

Через километра три он вновь увидел вишневый цвет машины и пламя костра.

«Чудаки! Пикник у них что ли?» усмехнулся Усольцев. Он подошел поближе.

У костра было трое. Спиной к нему стояла женщина в сине-сером клетчатом пальто и сером вязаном берете. Двое мужчин торопливо бросали в костер ветки, сучья, полешки дров. Сзади Павел Петрович услышал шаги, что-то упало. Он было обернулся, но в глазах все вспыхнуло, и он потерял сознание.

Очнулся Павел Петрович от холода, лежа на боку, и сразу стал задыхаться. Что-то давило на него сверху, что-то упиралось в спину. Но самым неприятным было то, что на лице он ощутил то ли землю, то ли песок. С трудом пошевелил рукой, она тоже оказалась чем-то прижатой. Он заворочался и, закашливаясь от попавшей в рот земли, преодолевая резь в засыпанных глазах, стал тяжело приподниматься.

Павел Петрович не смог бы сказать, сколько времени он, покачиваясь и падая вновь и вновь, выбирался из-под земли и поваленного дерева. Долго сидел потом на холодной земле, размазывая грязные слезы, пока снова не стал видеть воспалившимися глазами.

Вечерело. Пахло прелой землей, дымом. Он поднялся, огляделся. Вот куда его бросили: в небольшую ложбинку, потом присыпали землей и привалили сверху сухим деревом.

Где же его велосипед? Он медленно пошел. А вот и большая куча золы, оставшаяся от костра, везде валяется печеная грязная картошка. Из-под золы сочился противно пахнущий дым. Неужели там что-то тлеет? Ведь ветер может раздуть огонь.

Павел Петрович взял лежащую в стороне толстую ветку и хотел поворошить ею золу, но палка ткнулась во что-то твердое. Он стал было разгребать кучу, но сразу бросил это занятие: среди золы и полусгоревших веток он с ужасом увидел обгоревшую человеческую ногу.